Засовывая палец за воротник рубахи, он крутил шеей, освобождая кадык, дергал галстук с крупной в нем жемчужиной, выставлял вперед то одну, то другую ногу, — он хотел говорить и хотел, чтоб его слушали. Но и все тоже хотели говорить, особенно коренастый старичок, искусно зачесавший от правого уха к левому через голый череп несколько десятков волос.
— Скотина? А ты в какие карты сейчас играл? Я подал тебе колоду, а ты мои спрятал! Ты в поддельные карты играл! Я тебя за поддельные карты в Сибирь могу упрятать, знаешь ты это, потому оно все одно что бумажки поддельные… — И, подойдя к дивану, он
засунул пальцы между спинкой и подушкой дивана и вытащил оттуда нераспечатанную колоду карт.
Семенов, который поступал в один факультет со мной, в математический, до конца экзаменов все-таки дичился всех, сидел молча один, облокотясь на руки и
засунув пальцы в свои седые волосы, и экзаменовался отлично.
После такого рассказа Дорош самодовольно оглянулся и
засунул палец в свою трубку, приготовляя ее к набивке табаком. Материя о ведьме сделалась неисчерпаемою. Каждый, в свою очередь, спешил что-нибудь рассказать. К тому ведьма в виде скирды сена приехала к самым дверям хаты; у другого украла шапку или трубку; у многих девок на селе отрезала косу; у других выпила по нескольку ведер крови.
Мы выпили, закусили. Стали пить чай. Лизар держал в корявых руках блюдечко и, хмурясь, дул в него. Хозяйка снова появилась на пороге, прямая и неподвижная. За ее юбку держались два мальчугана.
Засунув пальцы в рот, они исподлобья внимательно смотрели на нас. Из оконца подызбицы тянуло запахом прелого картофеля.
Неточные совпадения
«Куда, к черту, они
засунули тушилку?» — негодовал Самгин и, боясь, что вся вода выкипит, самовар распаяется, хотел снять с него крышку, взглянуть — много ли воды? Но одна из шишек на крышке отсутствовала, другая качалась, он ожег
пальцы, пришлось подумать о том, как варварски небрежно относится прислуга к вещам хозяев. Наконец он догадался налить в трубу воды, чтоб погасить угли. Эта возня мешала думать, вкусный запах горячего хлеба и липового меда возбуждал аппетит, и думалось только об одном...
Стоял он, широко раздвинув ноги,
засунув большие
пальцы рук за пояс, выпятив обширный живот, молча двигал челюстью, и редкая, толстоволосая борода его неприятно шевелилась.
— Баста! — крикнул я и дрожащими руками начал загребать и сыпать золото в карманы, не считая и как-то нелепо уминая
пальцами кучки кредиток, которые все вместе хотел
засунуть в боковой карман. Вдруг пухлая рука с перстнем Афердова, сидевшего сейчас от меня направо и тоже ставившего на большие куши, легла на три радужных мои кредитки н накрыла их ладонью.
Не говоря ни слова, встал он с места, расставил ноги свои посереди комнаты, нагнул голову немного вперед,
засунул руку в задний карман горохового кафтана своего, вытащил круглую под лаком табакерку, щелкнул
пальцем по намалеванной роже какого-то бусурманского генерала и, захвативши немалую порцию табаку, растертого с золою и листьями любистка, поднес ее коромыслом к носу и вытянул носом на лету всю кучку, не дотронувшись даже до большого
пальца, — и всё ни слова; да как полез в другой карман и вынул синий в клетках бумажный платок, тогда только проворчал про себя чуть ли еще не поговорку: «Не мечите бисер перед свиньями»…
— А то что ж еще? — с улыбкою ответил Пархоменко и, сев с некоторою, так сказать, либеральною важностию на кресло, тотчас же
засунул указательный
палец правой руки в глаз и выпятил его из орбиты.
Я — как фотографическая пластинка: все отпечатываю в себе с какой-то чужой, посторонней, бессмысленной точностью: золотой серп — световой отблеск на громкоговорителе; под ним — ребенок, живая иллюстрация — тянется к сердцу;
засунут в рот подол микроскопической юнифы; крепко стиснутый кулачок, большой (вернее, очень маленький)
палец зажат внутрь — легкая, пухлая тень-складочка на запястье.
Один из своего фрака точно из брички выглядывает; другой курит сигары, от которых воняет печеными раками; третий прибегает к носовому платку только для того, чтобы обтереть им
пальцы; четвертый, когда карты сдает, оба
пальца первоначально в рот
засунет…
Вынул из-за голенища берестяную тавлинку, постучал указательным
пальцем по крышке, ударил тремя
пальцами раза три сбоку, открыл, забрал в два
пальца здоровую щепоть, склонил голову вправо, прищурил правый глаз,
засунул в правую ноздрю.
И талантливо содействует вновь воскресший бродяга:
засунул четыре
пальца в рот и высвистывает пронзительно, режет воздух под ногами у пляшущего.
Он сдержал свое раздражение, откинул борт визитки на один бок,
засунул большой
палец за выемку жилета и стал, нервно закинув голову.
— Ушел губернер-то? —
засовывая по своей привычке
палец в рот, спросил он мальчиков.
Грохотали удары роликов и колодок, со звенящим стуком падали колодки в ящики, гудели вентиляторы; иногда, как развернувшиеся бичи, воздух резали разбойничьи свисты парней резерва, гнавших вагонетки: свистели,
засунув два
пальца в рот, чтоб сторонились.